Трудные дети (СИ) - Страница 51

- Нет, не чеченка.

- На русскую не похожа.

- Папуля, - предупреждающе одернула Ксюша, красная как рак. Ей было неудобно и неуютно от моей лжи, но сама она ничего не могла сделать. Оксана всегда предпочитала оставаться в белых перчатках, сетуя на несправедливость мира. Удобно, когда грязные дела за тебя делают другие, а тебе лишь остается возмущаться и проповедовать любовь с добром. - Пожалуйста...

- Что я сказал? Правда не похожа. Глаза вон какие...нерусские.

- Почему нерусские? - с интересом разглядывала его двойной подбородок.

- Да потому что.

- А вы кудрявый.

За столом повисла тишина. Лишь Марат едва скрипнул зубами. А вот Ксюшин папаша заинтересованно приподнял бровь.

- И что?

- Я читала, что кудрявых славян не было.

Пауза. Занавес. Я труп. Неожиданно Георгий Саныч хлопнул себя по коленям и громко рассмеялся.

- Уела. Снимаю шляпу. Хорошая сестрица у тебя, даром что татарка.

Я уж было хотела спросить, почему стала татаркой, но побоялась за здоровье. Свое. Лишь улыбнулась и снова вцепилась в бокал.

Ксюшин папа от меня отстал, но переключился на Марата, подначивая того и так, и эдак. В ход шло все, и я видела, как Марат с едва слышным хрустом сжимает кулаки, отчего проступающие вены на мускулистых руках начинают надуваться. Хотя на лице и мускул не дрогнул.

- Жениться решили, значит, - щелкнул языком мужик. - Быстро вы.

- Папа! Мы четыре с лишним года вместе, - возмутилась Оксана с улыбкой. - Сколько тянуть?

- Тогда чего сейчас сподобились? Ты чего, беременная, что ли?

Мама Оксаны побледнела.

- Гоша!

- Что? Чего это сейчас они решились вдруг жениться?

- Потому что теперь я работаю и могу полностью обеспечивать Оксану, - медленно, растягивая слоги, спокойно произнес Марат. - Я, в общем-то, только этого и ждал, зная, как вы любите дочь. И как для вас важен ее комфорт и спокойствие. А сейчас я уверен, что могу обеспечить ее всем, к чему Ксюша привыкла.

На сей раз Ксюша изменилась в лице, спрятав пылающие щеки.

Отец Оксаны хмыкнул, снова крякнул и кивком головы предложил Марату выйти. Как только мужчины покинули комнату, краля кинулась к матери, и обе про меня забыли.

- Мам, почему он так? - чуть не плача, заныла Ксюша. - Мы же с Маратом столько лет вместе...Что он?..

- Он волнуется, милая.

- О чем?

- Все-таки твой Марат...Золотце, мы родители. Мы волнуемся.

- Ну что он, мам? - взвыла Ксюша. - Я его люблю, понимаешь?

Тут я кашлянула, привлекая к себе внимание, и женщины поспешно взяли себя в руки, начав вежливую, ничего не значащую беседу. Словно не мать и дочь, а незнакомые люди. Через десять минут вернулся Марат с ее отцом, и Ксюшины родители начали поспешно прощаться.

Только когда закрылась дверь, я смогла облегченно выдохнуть. И через минуту почти срывала с себя колготки и юбку. Оксана лишь со стола убрала, не став мыть посуду, и ушла в свою комнату. Вместе с Маратом. Я поползла на кухню, надеясь хотя бы теперь поесть по-человечески.

Мне не понравились ее родители. Особенно отец. Для посла он слишком...как это слово...Я забыла. Но он слишком остро реагирует на другие национальности. В голову лез только Гитлер со своим фашизмом, но это было не совсем то. И меня, если честно, пренебрежение тучного мужика задело. Я не выглядела как девочка с улицы, как оборванка. Я хорошо и правильно говорила, я могла говорить на какие-то темы, и у меня были манеры. Так почему же на меня снова смотрели с пренебрежением? Как на говно? И не только на меня, и на Марата тоже. А самое забавное, что Оксана этого никогда не видела и дальше не увидит.

Через несколько минут на кухню зашел Марат, заставив меня замереть с надкусанным бутербродом во рту, палкой колбасы в одной руке и огурцом в другой. Парень тихо засмеялся.

- Диверсию совершаешь?

Я вытащила полуобгрызанный бутер.

- Жрать хочу. Пока они зыркали, кусок в горло не лез.

- Салат остался? - темноту кухни осветил яркий свет холодильника. Марат разглядывал множество тарелок, прикрытых крышками. - Саш!

- Внизу стоят. А Ксюха где?

- Спит.

- Уже?

- Переволновалась сильно.

Марат достал хлеб, салаты и холодное пюре. Подумав, потянулся за еще одной тарелкой - для меня. Я благодарно кивнула.

- Отчего же она, бедняжка, переволновалась? Это не ее с грязью весь вечер смешивали.

- Не злись.

- А я не хотела оставаться, - попеняла, внимательно наблюдая, как Марат накладывает мне в тарелку салат. - Чего так мало? Еще положи.

- Обжора.

- У меня этот...стресс.

Парень ехидно фыркнул.

- Бедняжка.

Мы поболтали, слово за слово, ушли к другой теме, но вспоминать о неприятном ужине не хотелось. Тем не менее, я не могла не спросить:

- Ну а что вы решили?

- С кем?

- С ее отцом.

- Тебе так интересно?

- Надо же знать, зря или не зря я сегодня терпела все издевательства.

- Ах да, - пристыженным он не выглядел. - Злополучное платье.

- Не увиливай. Что он сказал?

- Сказал, что надо подождать, пока Ксюшка выучится.

- Еще год?

Он глубоко вздохнул, водя вилкой по краю тарелки.

- Еще год.

- Ты расстроился?

- Скажем так, я рассчитывал быстрее все закончить.

Все закончить. Как мило.

- Сколько вы вместе?

- Четыре года.

- Еще один быстро пролетит.