Трудные дети (СИ) - Страница 30

Алфавит мы выучили за считанные сутки, писать она меня научила за считанные дни и недели. Марья Петровна ненавидела что-то разжевывать и повторять несколько раз, поэтому приходилось быть сосредоточенной и запоминать с первого раза. Иначе на хате начинался такой крик, что даже я, привыкшая ко всему, с опаской шарахалась и предпочитала держаться подальше. Держаться подальше не получалось, так как оркестр Марья Петровна включала исключительно для меня. Зато она не обращалась со мной, как с умственно-отсталой. И нос не зажимала.

- Ты где ее откопал? - полюбопытствовала я у Марата. Уж очень мне в глаза бросался контраст этой женщины и старухи.

- У себя в универе. А что? Тебя что-то не устраивает? - невинно поинтересовался Марат, не скрывая насмешки.

Даже если меня что-то не устраивало, он все равно бы занятия не отменил.

- Нормально. Орет громко.

- Ты тоже не одуванчик, - развел руками чечен.

Очень скоро мы начали читать. Марья Петровна с самого начала заставляла меня читать взрослые книги, хотя Оксана притащила много сказок, книг с картинками и прочей лабуды. Их я тоже читала, но моя училка говорила, что это все несерьезно и так я никогда ничему не научусь. Как потом я узнала от Марата, Петровна преподавала даже в Сорбонне.

Она стала третьим человеком, с которым я могла общаться в то время. Марья Петровна не была такой нежной, воздушной и милой, как Оксана, и не была такой ублюдочной, как Марат. Она занимала нишу между теми двумя, сочетая в себе житейскую мудрость и приспособленность, а также недюжинный ум и хорошее воспитание. И когда в моей жизни появился третий человек, я увидела вторую маску моего тюремщика.

Марат общался с женщиной с почтением, но не подобострастием. Он никогда около нее не плясал, не юлил и не заискивал, но выказывал ей уважение. Он мог и умел с ней общаться, задавал правильные вопросы, которые Марья Петровна хотела услышать. А хотела она услышать такие вопросы, которые показывали, что собеседник внимательно ее слушает и слышит то, что она хочет донести. Когда Марат что-то спрашивал, Марья Петровна одобрительно щелкала языком и кивала головой. В принципе, ничего нового - чечен вел себя так, как от него ожидали. Суть в том, что он умел эти ожидания полностью оправдывать. С точностью до деталей.

Со мной же она держалась строго, но не заставляла перед ней заискивать. И не заставляла меня переделываться и изображать что-то. Я могла говорить с ней свободно, так, как думаю, и теми словами, какими хочу говорить. Я могла не подбирать выражения. До матюков, конечно, скатываться было нельзя, но весь "мой жаргон", как говорил Марат, она выносила довольно спокойно и меня понимала. Но нрав у нее был крут, конечно.

Как-то раз она сделала мне замечание из-за того, что в тетради не расчерчены поля.

- Поля нужны, чтобы ты оставляла на них пометки, - бескомпромиссно заявила она, тыча пальцем в белый лист. - Мы с тобой говорим не только на тему урока. Это нормально, когда идет отвлечение от темы.

Я покивала и пропустила ее слова мимо ушей. На следующее занятие, конечно, никакие поля не появились.

Марья Петровна начала банально орать. Вскочила из-за стола и заметалась по комнате, понося меня последними словами и брызжа слюной. На шум пришел Марат.

- Что случилось? - он обеспокоенно наблюдал за теткой, подлетевшей к письменному столу и открывающей все ящики. - Саша что-то сделала?

- НЕ сделала! - рявкнула Марья Петровна, и пышная грудь под шифоновой блузкой заходила ходуном. - Где линейка?

- Какая?

- Любая!

Марат сузил глаза, на меня посмотрел, но мне было не до него. Больше всего в данный момент меня волновала Петровна, изрыгающая проклятья в мой адрес. Наконец, Марат притащил узкую металлическую линейку, и училка резко выдернула ту из его рук. Перехватив красную ручку как оружие, она угрожающе помахала ею у меня перед лицом, а потом, приложив линейку к листу, решительно провела непрерывную линию. Еще раз и еще. Да так, что разорвала тонкий лист. И еще три.

- Вот так чтобы было, - тяжело дыша, она потрясла тетрадкой в воздухе. - Ясно тебе?

- Да ясно, ясно. Я все поняла, - торопливо закивала головой и отклонилась в сторону, чтобы до меня нельзя было дотянуться линейкой. - Вы че орете? Я с первого раза слышу.

Марат в воспитательный процесс не вмешивался и ту ситуацию никак не прокомментировал.

Что сказать? С тех пор в моих тетрадках всегда были расчерчены поля.

В то время мне открылось много нового и интересного. Это меня затянуло не по-детски, так что я, бывало, могла читать сутками. Читала неумело - водя указательным пальцем по строчкам, иногда запинаясь, теряя строчку и слово. Все слоги беззвучно проговаривала губами. В общем, смехота, конечно.

Марату даже приходилось порой силком гнать меня спать.

- Все сидишь? - Марат выглянул в зал и, заметив меня, нахмурившую лоб от напряжения, сел ко мне на разобранный диван. Я угукнула, не отрываясь от чтения. Чечен слегка повернул книгу, так чтобы прочитать название на обложке. - Зрение посадишь.

- Не отвлекай.

- Я серьезно. Завтра дочитаешь.

- Подожди, чуток осталось.

- Тебе так понравилось? - парень с любопытством меня разглядывал.

- Ниче так.

- Ниче так, - передразнил он издевательски, корча страшные рожи. - Когда научишься нормально отвечать?

- Я нормально.

- Ну конечно.

- Слышь, иди спи, а? - попросила я, переворачивая страницу. - Не мешай.